В спектакле только мужчины

В Москве в рамках «Года Японии в России – 2018» состоялся показ спектаклей японского театра Кабуки в исполнении уже знакомой москвичам труппы «Тикамацу-дза»

Пять лет назад артисты играли в здании МХАТа на Тверском бульваре свой звездный спектакль «Самоубийство влюбленных в «Сонэдзаки».

Нынешняя встреча с театром Кабуки состоялась благодаря стараниям Международного чеховского театрального фестиваля, организаторы которого напомнили, что в этом году исполняется 90 лет со времени первых гастролей Кабуки за пределами Японии, а проходили они в 1928 году тоже в России – в Москве и Ленинграде.

Японский театр Кабуки, чья история насчитывает уже 415 лет – уникальное явление в театральном мире. Понять и принять его совсем не просто, хотя в отличие от своего старшего аристократического собрата –  театра Но, Кабуки считается простонародным, а это значит зрелищно-развлекательным.

Несмотря на то, что в спектаклях заняты только актеры-мужчины, которые, согласно философии театра, «стремятся не стать женщинами, но воплотить в себе женственность», Кабуки был создан женщиной в самом начале XVII века – храмовой танцовщицей Окуни, за что благодарные потомки увековечили ее в 2003 году в статуе в Киотском районе Понто-тё.

Поначалу массового европейского зрителя привлекала, удивляла и восхищала экзотика непривычных театральных представлений Кабуки:  завораживающая пластика и особая форма общения персонажей, красочные костюмы и декорации, специфический «масочный» грим, особое устройство сцены… 

Теперь, когда у европейцев уже есть некоторый опыт общения с театром Кабуки, их покоряют чувственная сторона спектаклей, особая связь сцены и зала, неповторимая энергетика, высокое искусство актерского мастерства с «говорящими» паузами, гротесковыми формами переживаний и импровизации.

Зал восторженно встретил пластическую сценку театра Кабуки. Однако все ли зрители понимали глубинный, а не только сюжетный смысл происходившего на сцене и какие эмоции вызывал у них непривычный нашему уху ритм барабанов, которые занимают особое  место в музыкальной культуре Японии? Или их восхитил только изящный с элементами восточной экзотики танец исполнителей?

Представления о любви и ненависти, о добре и зле, о высоком и смешном, о героизме и предательстве у людей разных этнокультур могут быть различными, как и пластические средства их отображения. Это не плохо и не хорошо, это – данность многообразного и многокрасочного мира, в котором мы живем.

Дешифровка непривычных нам музыкально-пластических образных символов японцев требует особой работы ума и сердца, а еще некоторых фоновых страноведческих и этнокультурных знаний. Без них даже при наличии художественного чутья и интуиции, а также не очень внятной бегущей строки над сценой вряд ли можно понять «другой» образный мир.

Предложенные театром Кабуки представления достойны того, чтобы замереть в восхищении перед лицом настоящего искусства – древнего, мудрого и, как это не покажется странным, по-прежнему современного.