Пионеру пора вернуться

Старая фотография в альбоме очень плохая по качеству: не в резкости, по краям с какими-то желтыми разводами. Но, как ни странно, передает торжественность момента. Восьмидесятый год, начало декабря. Пять детских фигурок застыли на фоне знамени. Четыре девочки, один мальчик. Руки по швам, белые блузочки, парадная форма. Главное: повязаны красные галстуки! Только что прозвучало вечное «Перед лицом своих товарищей — торжественно клянусь!»

Одна из фигурок на фото — я. Как хорошо помню этот хмурый день, и свое волнение, и гордость. Еще бы: нам, пятерым, первым из класса повязали красные галстуки, и где — в музее Ленина. Потом, конечно, был поход на Красную площадь. Потом — кафе-мороженое. Шарик белого пломбира, шарик шоколадного в металлической вазочке на высокой ножке.  Большое, непомерное счастье, столько впечатлений, и все — в один день.

Только вот фото одно-единственное осталось. Как по-разному сложились судьбы у этих четырех девочек и мальчика. История не для рассказа — для целого романа; одна в Америке половину жизни, одна известный медик, мальчик талантливый физик и многоженец по совместительству, а самая серьезная и самая невысокая девчоночка уже, увы, давно и трагически погибла. Странным образом мы оказались связаны на всю жизнь именно тем далеким днем, когда нам повязали пионерские галстуки. Действительно — какое-то братство…

К вопросу о воссоздании пионерской организации возвращаются из года в год. Тема злободневная и не отпускает. 30 процентов однозначно против, 23 процента не хотят «обязаловки». 42 процента хотели бы, чтобы пионерская организация была восстановлена. Но при этом только 15 процентов считают, что организация должна воспитывать патриотов, а 27 процентов с помощью пионерии надеются занять досуг детей.

Пионерское движение отмечает в этом году славный юбилей: сто лет. Юные пионеры были неотъемлемой частью Советского Союза. Жили весело и дружно, пели песни, вели откровенные беседы у костра, ходили в походы, собирали макулатуру и металлолом и, конечно, мечтали стать комсомольцами. Может быть, просто это был такой возраст — от десяти до четырнадцати; самая пора дружить, общаться, бороться и искать, найти и не сдаваться. Но большинство из тех, кто был когда-то пионерами, вспоминают эту пору как прекрасное время, в которое, увы, не вернуться.

Я практически не помню идеологической подоплеки. А вот чувство товарищества и здорового соперничества, какую-то безграничную гордость сопричастности большому и важному явлению — помню. Поэтому как-то очень жаль детей, которые с детства «сами по себе», варятся исключительно в своей семье, в своих интересах, кружках и бесконечных уроках. Неважно, как будет называться «новая пионерия» и какие у нее будут галстуки и значки.

Человек — существо социальное, и причастность к «своим» в подростковом возрасте защитит от ментального одиночества. Ты не один, ты никогда не будешь в этом мире совсем один, — даже в минуты горького разочарования и отчаяния выпадет из книги вдруг старая фотография, где рядом с тобой другие, ровесники, плечом к плечу, — и станет легче.